Рид Грачев - Ничей брат[рассказы]
— Ничего не понимаю, — прошептал Адамчик, глядя им вслед.
6
— Кореш, стой.
Адамчик оглянулся. У ворот фабрики стоял Генка, пряча в воротник вздрагивающие уши.
— Привет!
— Привет.
— Пошли?
— Пошли.
— Хана, — сказал Генка. — Все.
— Купил мотоцикл? — спросил Адамчик.
— Хана, — вздохнул Генка. — Обчистили. Позарился на дешевку.
— С рук покупал?
— С рук… — вздохнул Генка. — Все, заметано. Люди — гады.
— Гады, — согласился Адамчик.
— Слушай, продай зажигалку…
— Какую? — спросил Адамчик.
— Ту самую.
— Бери, — согласился Адамчик.
Генка отсчитал деньги.
— Слушай, — сказал он, — купи кепи.
Адамчик потрогал заграничную подкладку.
— Восемьдесят.
— Давай…
Свидания назначали в день получки, в садике при Адмиралтействе, у фонтана.
— Купи ремень! — говорил Генка. — Купи цепочку. Продай кепи. Купи пистолет.
Пистолет оказался воздушный. Стрелял пульками, как ружья в тире.
Адамчик с первого выстрела разбил фонарь. Стекло приятно звенело на асфальте.
— Продай пистолет! — попросил Генка.
— Не продам! — ответил Адамчик и нацелился Генке в глаз.
По дворам ходили вместе. Стреляли по очереди. Стекла разлетались по–разному. Лучше всего оказалось стрелять сбоку, вскользь. Стекло вылетало начисто. Но это было трудно, пули часто попадали в переплет.
Распахивались окна. Стучали двери. Сверху не опасно кричали.
— У–у–у! Эх! — отвечал Адамчик.
Генка вторил:
— Гады–ы–ы! Эх!
Приятнее всего было убегать. Жизнь была веселая.
— У–у–у! Эх! Эх! — кричал на конвейере Адамчик.
С другого края надрывалась тетя Вера:
— Осадка, ровнее! Буду рамки снимать!
— Тетка Верка, купи зажигалку! — кричал Адамчик. — Продай зуб!
Свидания по–прежнему назначались у фонтана. Адамчик приходил раньше от нечего делать. Бегал вокруг фонтана, чтобы согреться. У скамеек ползали разноцветные дети. Адамчик останавливался, смеялся.
— Не трогай, пожалуйста, моих чертежей, — попросил его тихий голос.
Адамчик посмотрел вниз. Он стоял на круге, похожем на велосипедное колесо.
— Это не я первый сказал, — объяснил толстый мальчик в сером пальто. — Это в древности сказал Архимед.
Адамчик прыгнул в сторону, глядя на розовые щеки. Черные глаза мальчика виновато мигнули.
— А что это? — спросил Адамчик.
— Это — очень интересная теорема, и я пытаюсь ее решить, — объяснил мальчик.
— Получается? — спросил Адамчик.
— Пока нет. Хочешь мне помочь? Из точки А к центру окружности проведена прямая…
Мальчик нагнулся со скамейки и показал резной палочкой радиус на чертеже.
— Стильная трость, — сказал Адамчик. Мальчик поднял глаза и виновато улыбнулся. — Прости, ты что–то сказал?
— Где тросточку достал?
— А-а, я вырезал ее сам. Тебе нравится?
— Да, — сказал Адамчик. — А у меня есть пистолет. Вот…
Мальчик подержал пистолет в руках.
— Воздушный, — сказал он. — На десять метров бьет точно в цель.
— У тебя есть?
— Нет, — виновато признался мальчик.
— Купи, — неожиданно предложил Адамчик.
— Видишь ли, — сказал мальчик, — у меня нет денег, я ведь еще не работаю, и потом, я не знаю, что с ним делать.
— Стекла бить, — подсказал Адамчик.
— А зачем бить стекла? — смущаясь, спросил мальчик. — Ведь сделать стекло трудно — я был на экскурсии на заводе. И еще, когда я нечаянно разбил форточку, в комнате было очень холодно… А ты уже работаешь?
— Давно, — сказал Адамчик. — Продай тросточку.
— Возьми, пожалуйста, — сказал мальчик. — Я сделаю себе другую.
— За так? — спросил Адамчик.
— Я тебе дарю, в честь знакомства, — сказал мальчик. — И, прости пожалуйста, я очень тебя прошу: не бей, пожалуйста, стекла. А теперь до свидания. Я дежурю по кухне. Надо разогреть ужин.
— Сам стряпаешь? — крикнул вдогонку Адамчик.
Мальчик остановился и объяснил:
— Мы стряпаем по очереди: неделю папа, потом мама, потом я. До свидания.
Мальчик улыбнулся и махнул рукой.
— Ничего не понимаю… — сказал Адамчик, размахивая резной тростью.
— Эй, стой!
От калитки бежал Генка. Он запыхался. Уши таинственно дрожали.
— Слушай, — сказал он, — продай пистолет. Ведьму нашу на работе хочу напугать.
— А зачем? — спросил Адамчик.
— Ну, ведьма, — объяснил Генка. — Надо ее попугать. Стильная тросточка… Продай?
— На пистолет, — сказал Адамчик, размахивая тросточкой.
— За сколько? — спросил Генка.
— Ни за сколько, — объяснил Адамчик. — За так. В знак… знакомства. А теперь до свидания. Стекла только не бей… без меня.
— Стой! — крикнул Генка. — Купи портсигар!
Адамчик надвинул Генке на лоб иностранную кепку:
— Эх ты, уши…
7
После восьми вечера по улице Дзержинского ходят девочки. Прозрачными стайками перелетают с тротуара на тротуар и весело пищат. Адамчик притаился в проезде у фабрики.
Девочки вылетали на свет, останавливались, шептались, осторожно поглядывали в темноту, делали глазки — кокетничали сами с собой.
Адамчик думал, что с ним, и поправлял шарф. Потом догадался, что стоит в тени, вышел под фонарь. Девочки перестали останавливаться. Они проносились мимо молча и только потом немного смеялись, а иногда и оглядывались.
Адамчик поправлял шарф. Девочки убегали.
Наконец две девочки остановились рядом с ним и стали по очереди завязывать шнурки. Одна загораживала от прохожих другую. Одна была беленькая, другая — рыженькая. У одной была синяя вязаная шапочка, у другой — красная.
Адамчик помахал рукой. Девочки хихикнули.
Когда он поравнялся с ними, девочки подняли головы и внимательно посмотрели ему в глаза. Он остановился, а девочки медленно прошли вперед, так медленно, что Адамчик двинулся следом.
Девочки шли быстрее, Адамчик разгонялся. В глазах мелькали шапочки. Девочки останавливались в тени, и Адамчик проскакивал вперед. Девочки смеялись и догоняли его. Шли сзади. Ему казалось, что они дышат и шепчутся под ухом. Оглядывался. Девочек не было. Впереди раздавался смех. У него кружилась голова. Он хотел догнать шапочки и стукнуть. Нет, даже не стукнуть. В ушах рассыпался смех.
Сворачивая во двор, девочки помахали Адамчику. Он долго еще стоял во дворе, но смеха больше не слышал.
Тогда он вышел и стал читать газету. В глазах прыгали жирные черные слова: «тунеядцев–паразитов», «арестованы».
На улице стало очень плохо, но Адамчик не знал, куда пойти. Хотелось кого–нибудь стукнуть — просто так, ни за что.
— Газетку читаешь?
Адамчик оглянулся. Лучший обойщик Юрка, взрослый и красивый, приятно улыбался.
— Плохое настроение, малыш?
Адамчик кивнул.
— А у меня хорошее, — похвастался Юрка. — У меня всегда хорошее, правда? Пойдем к Яше, поставлю стаканчик!
— Да не хочу! — сказал Адамчик, но Юрка взял его под руку и повел.
— Ты не читай газеты, — говорил по дороге Юрка. — Я так совсем не читаю, чтобы настроение не портить. Вечно кого–то ругают. Читаешь — будто сам виноват.
— Новенький, — сказал Яша, наливая в стаканы портвейн. — Первый раз вижу.
— Это наш, — объяснил Юрка, — Адамчик.
— Ну, что ж, доброго пути! — сказал Яша, подвигая стаканы. — Будем встречаться лет двадцать, если не случится войны.
Адамчик выпил портвейн и поморщился.
— Не нравится? — спросил Юрка.
— Не люблю, — признался Адамчик.
— А я люблю, — сказал Юрка, поглаживая горло. — Что у тебя такая кислая морда?
— Не знаю… — сказал Адамчик.
— Наверно, от природы. Все люди от природы или веселые, как я, или кислые. Хоть на улице посмотри. Одни идут улыбаются, другие чуть не ревут.
Юрка заказал еще стакан и выпил, глядя на Адамчика.
— Везет мне, малыш, — весело сказал он. — Уж так везет, только не умею пользоваться. В тот месяц двенадцать матрасов поднял, по три часа работы. Посчитай, сколько, если по восемьдесят.
— Девятьсот шестьдесят! — сообщил Адамчик.
— Вот именно! И работы такой — сколько хочешь!
— Халтура… — мрачно сказал Адамчик.
— Ну, я не брезгую. И девки меня любят. На той неделе пять адресов записал, сейчас к одной пойду.
— Беленькая? — спросил Адамчик.
— Наоборот, черненькая. А ты беленьких любишь?
— Не знаю, — сказал Адамчик. — Никаких…
— Так и знал, что кислятина, — сказал Юрка. — Ну, ладно, пока молодой, дело поправимое. Давай руку.
Он обхватил запястье Адамчика пальцами, нащупал пульс и объяснил:
— У меня импульсы. Сам Куни сказал. Я ему матрас поднимал. Вот сейчас скажу, что ты думаешь… Так, погоди, что–то не улавливаю…
